Разделы:

• На парусной яхте
• На гребной лодке
• На моторном катере
• По экватору
• По меридиану
• Авто
• Мото
• Вело
• Бегом и пешком
• Комбинированные
• Автостопом и общественным транспортом
• На воздушном шаре
• По периметру всех континентов
• Альпинизм
• Сплав по рекам
• Спелео
• Посещение 195 стран

E-mail:
vl@itam.nsc.ru

Союз Кругосветчиков России

Предыстория
Для меня непосредственным толчком к идеи кругосветного плавания было путешествие с английским яхтсменом и писателем Майлзом Кларком на яхте Wild Goose.
Весной 1992 года мне позвонил Николай Литау и спросил, не хочу ли я пройти с англичанином на английской яхте по Волге. Еще бы! Конечно, хочу. И он мне рассказал, что англичанин (точнее, ирландец) затеял плавание, которое назвал “Вокруг Европы через сердце России”. Из Ирландии, вдоль берегов Скандинавии. Главный этап – это проход по каналам и рекам России от Белого до Черного моря. Оттуда, обогнув Европу с юга, яхта возвращалась домой. Проблема состояла в том, что по нашим законам судно под иностранным флагом не могло проходить по внутренним водным путям России. Эту проблему решил Дмитрий Шпаро – руководитель организации Клуб “Приключение”, к которому обратился Майлз. Клуб “Приключение” взял в аренду яхту Майлза, на ней был поднят российский флаг, и она под формальным командованием российского капитана, т.е. Николая и моим по очереди, прошла по территории России.
Под влиянием общения с Майлзом, меня стали постоянно преследовать мысли примерно такого плана: “Майлз на десять лет моложе меня, но где он только не ходил под парусом, затеял такое плавание вокруг Европы, а я – вот уж 25 лет занимаюсь парусом, а побывал только: Пирогово, Рыбинка, в лучшем случае Онега. Вот бы самому организовать дальнее морское плавание”.
По приезде в Москву мы с Николаем стали разрабатывать различные океанские маршруты. Как-то раз, рассматривая карту мира, Николай очертил на странице атласа широкий круг, охватывающий всё Восточное полушарие: “А если так, вокруг света через Северный Ледовитый океан?”. Предложение показалось безумным. “Смотри, в Чукотском море летняя граница распространения льдов проходит по берегу. Здесь только на ледоколе, а не под парусом. Но уж если идти Северным морским путем, то с востока на запад, чтобы перед тем, как яхту раздавят льды, посмотреть мир”. То, что это маршрут безумный, было и его преимуществом. Только под безумный проект можно было добыть средства.
Проведя пальцем по карте, с маршрутом определились. Дело было за малым – как осуществить задуманное и, прежде всего, найти яхту. Уже на этой, предначальной стадии, в орбиту обсуждений замыслов я вовлекал своего приятеля Валерия Конюхова. Он тверичанин, много лет занимался парусным спортом и уже несколько лет строил кустарным способом яхты, учредив с этой целью малое предприятие “Галс”. Ненастным октябрьским днем мы с Николаем на его УАЗе приехали в Тверь. В большом сарае-“цеху” МП “Галс“ достраивалась деревянная яхта. Здесь и состоялся первый разговор с будущим конструктором и строителем яхты о планах кругосветного плавания и постройке для этого достойного судна. Резюме разговора было однозначным – нужно искать деньги на строительство.
Вскоре после встречи в Твери, Д.Шпаро пригласил нас выступить на занятии Географической школы Клуба с рассказом о плавании на Wild Goose. После выступления, за чаем, Шпаро осведомился о планах на будущее. “Да вот думаем о кругосветном плавании “вокруг восточного полушария”. “О, классная идея! Я поддерживаю”. Организационные и финансовые возможности Клуба “Приключение”, известность Шпаро, его авторитет и опыт по проведению экстремальных экспедиций давали шанс на осуществление и нашей затеи, на привлечение к ней спонсоров. Но скоро сказки сказываются… Прошло четыре месяца, пока Клуб “Приключение” не подписал договор с МП “Галс” на строительство яхты, и еще два месяца, прежде чем был перечислен первый миллион рублей на строительство яхты – полгода руководство Клуба окончательно не решалось начать проект кругосветного плавания. Дело усугублялось еще тем, что в то время, в 1992-93 году, была дикая инфляция и совершенно невозможно было определить стоимость затрат на постройку яхты.
Дел по подготовке плавания становилось всё больше и больше, стало уже невозможно сочетать их с постоянной работой: моей – начальником отдела конструкторского бюро Минавтотранса, и Николая – начальником гаража строительного треста Мосстроя. Мы перешли на работу в Клуб “Приключение”. В Твери началось строительство яхты. Вначале оно велось на заводе штампов, где МП “Галс“ арендовал часть пустующего цеха. Проекта, в обычном понимании этого слова, не было. Конюхов сделал теоретический чертеж с таблицей плазовых ординат, предварительный расчет остойчивости и несколько эскизов, нарисованных на обороте плакатов по технике безопасности: общий вид, план парусности, план палубы и помещений. Он считал, что разработка подробных чертежей только удлиняет срок постройки, но в действительности вышло наоборот. В Твери появились и первые спонсоры – Администрация города, которую возглавлял Александр Петрович Белоусов и ВОСК (Временное объединение самостоятельных коллективов), руководителем которого был Сергей Павлович Польшиков. Они конечно гордились тем, что в небольшой Твери москвичам для кругосветного плавания строит яхту тверичанин. В Твери образовалась группа людей, которые активно помогали в подготовке плавания, строительстве яхты. Координировал деятельность тверичан Владимир Александрович Ершов – руководитель агентства “Созвездие”. Правда не все разделяли такое отношение к строительству яхты. Завод штампов постоянно поднимал стоимость аренды цеха и стало ясно, что дальнейшая работа на этой площадке продолжаться не может. Помог заместитель директора Тверского вагоностроительного завода (ТВЗ) Владимир Иванович Савин, который предложил продолжить строительство в Корпусе малых серий ТВЗ. А в цехе завода штампов уже громоздился скелет судна: на днищевом листе были выставлены переборки, приварены листы обшивки на скуле и бортах. Это сооружение предстояло перевезти через весь город. Но прежде нужно было вывезти из цеха конструкцию, которая в прямом смысле не лезла ни в какие ворота. Пришлось прошибать, хорошо не лбом, стену. “Нам нет преград…”. Озаряемая вспышками мигалок машин сопровождения, раскачиваясь на платформе прицепа, по ночной Твери плыла яхта, которой предстояло пройти океаны.
В конце лета 1993 года в качестве тренировки и подготовки к нашему океанскому плаванию мы с Николаем в составе экипажа петербургской яхты “Ариэль“ ходили в Англию. Капитаном “Ариэля“ был известный российский яхтсмен и парусный мастер Анатолий Степанович Коновалов. Яхта “Ариэль“ типа “Петерсон 44“ была сугубо гоночной посудиной. В целях максимального снижения массы она не имела никаких дополнительных удобств для обитания экипажа сверх необходимого минимума. Никаких отдельных кают, мягких диванов, полок и шкафов, как это бывает в круизных яхтах, не было даже внутренней зашивки бортов. Подвесные койки, часть из которых использовалась, как полки для припасов, маленький камбуз на проходе, штурманский стол, два рундука. Всё. Из навигационного оборудования был шлюпочный компас, на картушке которого в темноте или в дождь невозможно было разглядеть делений и, чудо техники для наших яхт, ручной GPS типа Magellan 500, который работал через пень-колоду. Но на “Ариэле“ был замечательный экипаж и мы без особых проблем за десять дней добрались до Саутгемптона. Выбрав по карте марину поближе к центру города, пришвартовались у её причала, не подозревая, что именно здесь в Oceаn Willge marine собираются суперяхты, стартующие через четыре дня в регате Уитбред 1993-94, и места для гостей на ее причалах заказывались предварительно за год. Видимо, сраженная нашей наивной неосведомленностью, менеджер марины, добрая женщина, определила нам временно свободный причал, с условием освободить его по первому требованию. Мы оказались в самом центре грандиозного праздника старта знаменитой регаты. Вместе с пестрой толпой я разглядывал стоящие рядом “выжиматели ветра”: Yamaha, Intrum Ustitia, Fortune, Merit, “Гетман Сагайдачный“. В расположенном тут же офисе Оргкомитета гонки мелькали лица легендарных яхтсменов, знакомых по журнальным снимкам: Питер Блейк, Деннис Коннор, Робин Нокс-Джонсон. Еще раньше у Шпаро состоялся обмен письмами с Робином Нокс-Джонсоном по поводу нашего проекта. Здесь представилась возможность встретиться с ним на борту яхты. 24 сентября в проливе Те Солент состоялся старт регаты. Степаныч мастерски вырулил в первые ряды судов зрителей, и мы во всей красе наблюдали захватывающий проход стартующих под спинакерами яхт. Ближе всех, всего в нескольких метрах, прошел “Гетман Сагайдачный“. От места старта Уитбреда мы пошли в Лондон и после короткого пребывания в столице Соединенного Королевства вернулись в Питер, хотя английские яхтсмены и говорили: “Ну зачем в Петербург? Сейчас, в октябре, лучше идти на юг, в Испанию”.
На ТВЗ продолжалось строительство. Первое время не было даже никаких формальных договоров с заводом. Были устные договоренности с руководством цеха, которое в общем-то относилось к нам благосклонно, хотя и критично отзывалось об организации Конюховым работ. На лодке не спеша трудились те же люди, что и на заводе штампов. Заводчане предлагали, что бы на лодке работали их рабочие. В итоге так и поступили. Всё равно строительство продвигалось черепашьими темпами. Конюхов постоянно жаловался, что рабочих то выделяют, то забирают, и эта чехарда не дает нормально вести работы. В этом отчасти он был прав. Регулярно бывая на заводе (чаще Николай), мы пытались всячески воздействовать на цеховых руководителей, стимулировать их. Но это давало в лучшем случае лишь временную вспышку активности. Работы пошли веселее после того, как Клуб подписал с ТВЗ, директором которого был А.А.Бураев, спонсорский договор. Теперь все затраты завода можно было списывать на этот договор. Одному богу известно, как определялись эти затраты, которые к окончанию работ составили почти миллиард рублей. В Клубе с большим скрипом приходилось выжимать у Шпаро деньги на оплату работы Конюхова. Нельзя сказать, что деньги он получал всегда вовремя, но всё же финансирование было. И Конюхов ревниво следил за его размером. Возникало ощущение того, что Конюхова устраивает затягивание строительства, когда независимо от результатов можно получать денежки, а невыполнение графика оправдывать взаимоотношениями с заводом.
Еще в самом начале строительства, полные оптимистических надежд на постройку яхты в 1994 году, мы поспешили заказать паруса, и уже имели пошитый Вячеславом Прохоровым и Анатолием Губиным в парусных мастерских Центрального яхт-клуба Петербурга комплект из отечественного лавсана. В Петербурге заказали также рангоут, палубное оборудование и дельные вещи. Проектированием рангоута занимался Александр Стружилин – один из самых известных отечественных яхтенных конструкторов. Эти крупные заказы оплатили спонсоры – ВОСК и Московская лизинговая компания. Но в целом спонсоров было негусто. Зато была поддержка, к сожалению не финансовая, со стороны правительственных органов. Премьеру В.С.Черномырдину передали письмо Клуба “Приключение” об оказании помощи в осуществлении кругосветного плавания. Оно теперь посвящалось, очень кстати пришедшемуся, трехсотлетию российского флота. Председатель правительства дал распоряжение министерствам оказать нам необходимую помощь. В ответ ему было направлена просьба стать патроном плавания. Поскольку на это предложение ответа не последовало, то исходя из того, что молчание – знак согласия, мы стали считать себя под патронажем Черномырдина. В некоторых тверских и московских газетах стали появляться публикации о нашем предстоящем плавании. Летом 1994 года в Твери, на заводе и ВОСКе, была проведена презентация проекта и строящейся яхты для московских и тверских СМИ. Среди появившихся публикаций были, к примеру, такие фразы: “…стоит грязный, ржавый кусок железа, которому предстоит отправиться в кругосветное плавание”. В чем-то это соответствовало действительности. Из-за отсутствия нормальной конструкторской документации монтаж судна велся “на коленке” – тут приварили, там отрезали, и во многих местах вид конструкции был неприглядный. График постройки, рассчитанный на спуск яхты летом 1995 года, не выполнялся. Польшиков, президент ВОСКа, близко к сердцу принимал наши неудачи. Считая, что система отношений между Клубом, заводом, Конюховым и спонсорами неэффективны, он предложил учредить, с участием всех действующих лиц, предприятие по проведению плавания, которому будет принадлежать и яхта. Однако Шпаро, желая оставаться единоличным владельцем яхты, не согласился и всё осталось по-старому.
На заводе сложность состояла в том, что в установившейся технологической структуре яхта была “инородным телом”. Иногда, чтобы сделать какой-нибудь пустяк, нужно оббегать ползавода. Чем дальше, тем больше заводских подразделений привлекалось к работе по яхте. Совершенно неразрешимой казалась проблема киля. Конюхов запроектировал плавниковый киль с тяжелым бульбом, без всякого учета технологических возможностей. Пустотелая коробка киля была изготовлена, но как изготовить четырехтонный бульб, имеющий вид трехметрового веретена? Чугунная отливка не годилась, а отлить стальную на заводе не могли. Пришлось привлекать завод штампов, хотя и там таких больших стальных отливок не делали. Больше трех месяцев готовили оснастку и наконец отлили… совершенный брак. Две трещины почти на всю толщину рассекали громадную стальную пулю на три части. Месяцы ушли на исправление брака и крепление бульба на киле, уже на другом тверском заводе – Центросваре. Сил и средств потрачено было на этот киль немеряно.
Отношения с Конюховым окончательно испортились. Он уже откровенно затягивал работу на яхте. Приходил на работу в 10 и исчезал после обеда, использовал заводские материалы и людей на посторонних работах. В это не хотелось верить, ведь мы были друзьями и начинали как единомышленники. Мы вынуждены были прекратить все производственные отношения с Конюховым и самостоятельно заканчивать строительство. С 1995 к нам присоединился Александр Киреев. Потом появился Игорь Балдин. Мы все были знакомы друг с другом по московскому яхт-клубу “Буревестник”. Позже к экипажу присоединились тверичане – Владимир Киреев и Виктор Мурашов. Завод выделил комнату в общежитии, и экипаж стал постоянно работать на строительстве лодки.
Заключительной ударной работой перед выездом из цеха была термопескоструйная зачистка корпуса и окраска. При подъеме корпуса для окраски днища представилась удобная возможность впервые взвесить его. По проекту яхта должна была весить порядка шестнадцати тонн. Значит, вес корпуса без киля и рангоута должен быть в пределах десяти. Натянулись стропы, стрелка динамометра поползла по циферблату: 6…8…10 тонн. Корпус не шелохнулся. Наконец он повис над опорами. 14 тонн вес голого корпуса! Огромный просчет. Это значит, что осадка как минимум на 10 см больше расчетной.
В дальнем конце цехового пролета над грудами металла возвышался стройный белый корпус яхты со змеящейся по борту полосой. Снова специалистам по транспортировке грузов из ВОСКа предстоит нелегкая операция по вывозу из цеха шестнадцатиметровой яхты. Из шести ворот цеха только одни, самые дальние, “проходящей“ ширины. Тщательные замеры показали, что корпус шириной почти пять метров проходит с зазорами по бортам в палец толщиной. Пришлось разбирать цеховые конструкции, чтобы трейлер смог завести прицеп под кран. На трансбордере, тележке для транспортировки вагонов, автопоезд перевезли к воротам, и водитель мастерски вывел прицеп с яхтой из цеха. Под проливным дождем машины направились к тверскому грузовом порту. Ехали по объездной дороге вокруг города. Впереди шел автомобиль технической службы, контролируя габарит троллейбусных проводов.
В порту на берегу Волги яхту готовили к спуску. Портовики во всем нам помогали, тем более что за всё время, пока мы там находились, ни одно грузовое судно в порт не приходило. Девятого августа был День строителя. Польшикову присвоили звание Почетного строителя, и было решено первый спуск яхты приурочить к этому дню. Спуск происходил в праздничной атмосфере. Прибыло много важных гостей: мэр Твери, заместитель тверского губернатора, генералы, важные чиновники, тверские спонсоры, корреспонденты и просто многочисленные зрители, кто смог приехать в порт. Группа музыкантов оглашала площадку музыкой и песнями о морях, дальних странах, акулах и прочих, соответствующих моменту вещах. Представили экипаж, произнесли торжественные речи. Наступил ответственный момент спуска на воду. Крановщица, которая уже не раз поднимала и переставляла корпус, видимо от волнения, так резко вымахнула яхту, что чуть не расшибла её о причальную стенку. Но всё же овладела ситуацией и плавно опустила судно в воду. Отцепив стропы, мы запустили двигатель, сделали небольшой круг перед наблюдающей с берега публикой. Забавно описали это событие в одной из тверских газет: “Не успев коснуться воды, яхта отшвартовалась, взревела мотором и резво умчалась в неизвестном направлении”.
В конце августа в Твери проводилась акция российского масштаба: вниз по Волге отправлялся караван судов “Великий торговый путь”. Заодно с проводами каравана устроили и проводы нашей яхты – это было гвоздем программы праздника. С высокого крыльца облезлого здания Речного вокзала произносились речи. Литау был уже представлен как “знаменитый путешественник”. Молоденькие девицы подходили за автографами. От моста до моста на яхте катались чиновники городов Тверской губернии, журналисты, гости из Москвы.
После проводов яхта еще больше двух недель оставалась в Твери. В то время определился последний член стартового состава экипажа – Александр Голубев, доктор.
Яхта ушла из Твери без имени. Название до сих пор не давали с расчетом на то, что удастся найти, так сказать, генерального спонсора, который смог бы взять на себя основное финансирование плавания и получил бы право назвать яхту. А средства требовались немалые. Недоставало еще многого из совершенно необходимого оборудования, не было экипировки экипажа, не говоря о расходах в плавании. Казалось, такой спонсор нашелся - Русский Народный банк, управляющий которого, правда, пожелал называться не спонсором, а Попечителем. Банк был близок к Православной церкви и предложил обратиться к Патриарху Всея Руси Алексию II с просьбой дать яхте имя “Святая Русь”. Патриарх же предложил назвать ее именем апостола Андрея, которого считают покровителем Российского государства.
С 1996 года плавание стало посвящаться, кроме 300-летия Российского Флота, еще и 850-летию Москвы. В связи с этим было решено 23 сентября устроить еще торжественные проводы и из Москвы. За день до события, у пассажирского причала Северного Речного порта, на яхте вовсю кипела работа: со шлюпки клеили к борту буквы недавно обретенного названия, устанавливали фальшборт, обшивали дубовыми рейками банки. В Москве проводы происходили еще в более торжественной обстановке, чем в Твери. Яхту освятил с благословения Патриарха Иеромонах Иероним. Мэр Твери Белоусов и вице-мэр Москвы Шанцев подняли на мачте флаги своих городов. Произносили речи Артур Чилингаров, адмирал В.И.Алексин – главный штурман ВМФ, адмирал Валуев из Главного штаба ВМФ и другие. Играл духовой оркестр моряков, среди зрителей стояли родственники и друзья членов экипажа. Оживление внесли дети Галины Морелл, которые преподнесли в подарок живую свинью. Подарок визжал как резаный, хотя зарезали его только на другой день, чем были опечалены подарившие свинью детки. Адмирал Алексин подарил нам Морской Астрономический ежегодник, о чем в одной из газет написали так: “…адмирал подарил экипажу астрологический еженедельник”. Пресса оставалась верной себе.
Предстояло перегнать яхту в Петербург. Я и Николай должны были остаться в Москве, и капитаном на перегоне был Саша Киреев. С ним пошли Игорь Балдин и запасные члены экипажа: Александр Павлов, Николай Мотин и Александр Левин. В том году на водохранилищах Волго-Балтийской системы стоял необыкновенно низкий уровень воды. Глубины на фарватере едва превышали осадку яхты, оказавшуюся чрезмерно большой – 3,2 метра. Мы следили за продвижением яхты, звонили на шлюзы. Однажды ночью дома раздался телефонный звонок. Киреев звонит из Углича: “Мы потеряли винт”. Запасного винта не было, и задержка грозила тем, что яхта не успеет до конца навигации пройти канал. Выручили водолазы Углического гидроузла, которым удалось после многочисленных погружений найти в мутной воде соскочивший с вала винт. Серьезным испытанием мореходности оказался переход по Онежскому озеру. Крутые короткие волны захлестывали палубу и рубку, через неплотности вентиляторов и люков вода струями стекала в каюты. Приходилось непрерывно работать помпой.
В Петербурге яхта сначала встала на Обуховском заводе, территория которого выходит к Неве. Обуховский завод и его дочернее совместное с американцами предприятие ДАБ помогали нам готовить яхту к выходу в море. На деньги, полученные от попечителя, купили прекрасные лебедки фирмы Lewmar.
С Обуховского завода мы перебрались еще ближе к морю, в Центральный яхт-клуб (ЦЯК). Для испытания ходовых и мореходных качеств яхты в последних числах октября был проведен короткий поход в Финляндию, в город Хамина (в ста милях от Петербурга). Это было единственным испытанием спущенного два месяца назад судна.
Наступил ноябрь, а старт всё откладывался из-за отсутствия денег на приобретение непромокаемой одежды и компьютера для электронных карт. Электронные карты Transas, в составе программного навигационного комплекса Navi Seilor, нам безвозмездно давала компания Transas Marin, компьютер же для работы с программой мы рассчитывали получить от фирмы Hawlet Packard. Но если без электронных карт можно в крайнем случае обойтись, то без надежного непромокаемого костюма на яхте с совершенно открытым кокпитом нечего было и делать. Надежда была только на Попечителя. В последние дни перед стартом деньги на “непромокацы“ мы все же получили. Это была последняя попечительская помощь. В Петербурге случайно мне удалось найти костюмы Proreiner на весь экипаж. Нам повезло, а то пришлось бы выходить в море в армейских телогрейках и ватных штанах.
Уже месяц я жил на яхте в Центральном яхт-клубе. Регулярно на вахту клуба звонили из штаба Ленинградской военно-морской базы, спрашивали на месте ли яхта. Таким образом выполнялось распоряжение командования флота отслеживать её местонахождение. Старт был намечен на четырнадцатое ноября. Дальше откладывать выход нельзя. Метеорологи предсказывали с 17-го ноября начало образования льда. Ранним утром четырнадцатого меня разбудил звук подъехавшего к причалу автобуса. Прибыл Литау со всем экипажом, Шпаро с сотрудниками Клуба и видеооператором. Автобус ВОСКа из Твери привез Польшикова, Ершова, Олега Виноградова – помощника мэра Твери. Мне не довелось присутствовать на пресс-конференции в Макдональдсе, торжественной церемонии проводов в ЦЯКе. Схватив привезенный из Москвы компьютер Hawlet Packard, я с Сергеем Зорковым умчался в Транзас загружать электронные карты. Операция длилась с десяти утра до четырех часов дня. Дважды звонил Николай: “Ну что, скоро закончишь? А то здесь проблемы с таможней. Нужно отчаливать!”. Наконец скопирован последний файл. Едем в ЦЯК и - сразу на яхту. Отходим от причала. В сумерках сливаются с берегом силуэты провожающих. Прощаясь, звоним в рынду.
1. Начало. Балтика.
Ноябрь - время плыть вокруг света. Именно в ноябре отправляются из Петербурга яхты в кругосветные плавания. Не был исключением и “Апостол Андрей”, который, впрочем, и положил начало этой славной традиции 14 ноября 1997 года. Осенняя Балтика - прекрасный экзамен для яхты и экипажа. Стихия сделала всё возможное, чтобы экзамен прошел по полной программе, и экипаж с первых миль почувствовал серьезность своей авантюры.
Наверное потому, что мы вышли из Центрального яхт-клуба Санкт-Петербург уже в сумерках, переход по Балтике вспоминается как сплошной ночной шторм, продолжительностью в десять суток.
Первую свою вахту я стою, судорожно вцепившись в штурвал, и обреченно наблюдаю, как в свете бортового огня очередная волна разбивается о скулу. Туча брызг летит на меня, чтобы окатить ледяным душем. От него не спрячешься. Остается лишь дожидаться окончания вахты, когда Коля или Саша вылезет из люка, запечатанный в непромоканец, и примет на себя водные процедуры. Тогда я смогу спуститься в каюту. Здесь гораздо комфортнее. Холод, правда, такой же, как и на палубе, но зато нет ветра, а вода не бушует, а тихо плещется под сланями и небольшими водопадиками льет из-под люка, струится из вентиляторов и еще Бог знает откуда. Но есть и относительно сухие места. Можно лежать в койке или сидеть, надежно расперевшись и крепко держась за детали интерьера. Саша Голубев немного расслабился, отдыхая на наветренном диване в салоне. Ударом волны его перебросило на другой борт, крепко приложив в полете об обеденный стол. Будучи врачом, он тут же поставил себе диагноз - перелом трех ребер. Ломались не только ребра, но и железо. Оторвало приваренный к палубе рельс стакселя-автомата (не трамвайный), затем разлетелись каретки стаксель-шкотов. Фирменную антенну “Моторолла”, укрепленную на мачте, на второй день снесло ветром, и радиосвязи не стало.
“Апостол Андрей”, шестнадцатиметровая двухмачтовая стальная яхта, своим видом - низкий борт, гордо торчащая высокая рубка, угловатые обводы - похожа одновременно на подводную лодку и железнодорожный вагон (ведь место рождения яхты - Тверской вагоностроительный завод). В общем, выглядит мощно и солидно. Под стать и лавировочные качества нашей яхты. Как парусники флота Петра Великого, “Апостол” не хочет идти круче шестидесяти градусов к ветру. В это трудно поверить, учитывая, что за наш плавниковый бульб-киль, который по мысли конструктора должен обеспечивать особую крутизну хода, приходится расплачиваться более чем трехметровой осадкой. На практике же, чтобы продвинуться на милю против ветра, приходится проходить две мили в лавировку. Зато радует остойчивость. Даже штормовой ветер не в силах серьезно закренить яхту.
Первый запланированный порт захода, датский город Хорсенс, оказался вторым. По пути пришлось зайти в городок Хасле на острове Борнхольм, который очень кстати оказался на пути. Оттуда, наконец, дали о себе знать, позвонив в Москву.
В Хорсенсе нас уже заждались. Здесь в 16... году родился Витус Беринг, и это историческое событие явилось причиной нашего визита. В муниципалитете, в мемориальной комнате Беринга, нас принимал мэр Хорсенса. Был, как говорится, дан обед, который с аппетитом съели. Порадовала особо приготовленная свинина и оригинальное пиво “Командор Беринг”. Ящик этого пива нам дали с собой в дорогу.
Холод достиг апогея при переходе в шведский город Гетеборг. Трудно выстоять за штурвалом больше получаса. Застывают лицо, ноги и, особенно, руки. Перчатки, рукавицы сразу же намокают, и руки деревенеют через пять минут. Хорошо, что переход был непродолжительным. Через двое суток пришли в Гетеборг, где все кинулись покупать себе что-нибудь теплое на руки. В Гетеборге мы были гостями российского генерального консула Юрия Климентьевича Левычкина.

2. Европа
Четырехдневный отдых в сочетании с работой на яхте и - опять в море. Через Скагеррак в Голландию, в Амстердам. Прогноз погоды обещает встречный девятибалльный шторм. Но еще не дождавшись шторма, лопается крепление основных вант и грот-гик-шкотов. К счастью, грот-мачта устояла. В десяти милях - Скаген. Пока под двигателем туда дошли, уже вовсю штормило. Изготовление нового крепления вант нанесло сокрушительный удар по нашим скудным финансам.
Прошло чуть более суток после выхода из Скагена, как разваливается крепление грота-гика. Нужна сварка. Идем в Тюборен - небольшой городок, как и Скаген пропахший рыбой. Как выяснилось, “Апостол Андрей” не первое русское судно, побывавшее в Тюборене. На набережной на постаменте лежит громадный, почерневший от времени якорь, оставленный в 1868 году русским корветом “Александр Невский” под командованием капитана Книппера.
Идем по Северному морю к югу. Умеренный ветер позволяет нести полную парусность. Курс бейдевинд. Часто опускается густой туман. Балтийские штормы не прошли даром. Болеет Володя Киреев. Голубев заботливо потчует его таблетками. Из Амстердама Володе придется возвращаться в Россию.
Чтобы попасть в Амстердам, нужно из порта Эймейден через шлюз пройти по Nordsee каналу километров двадцать. Конечно, за короткое время стоянки невозможно осмотреть все достопримечательности голландской столицы, но мы, не жалея ног, бродим по Амстердаму до поздней ночи, стараясь увидеть как можно больше. Побывали и в Заандаме, где царь Петр учился строить корабли. В Амстердаме произошла первая замена в экипаже. Приехал Сергей Зорков, а Володя Киреев отправился домой поправлять здоровье.
Возвращаемся в Эймейден, чтобы оттуда продолжить плавание. Уже месяц прошел с его начала. Многочисленные причалы комфортабельной марины Эймейдена пустуют. Яхт, кроме “Апостола”, в Северном море нет. А там нас встречает сильный встречный ветер. Берем два рифа на гроте и ставим маленький третий стаксель. Всё же через четыре часа лавировки стальной карабин стаксель-шкота не выдерживает и рвется, а еще через четыре часа рвется стальной штур-трос. Яхта теряет управление. С аварийным румпелем возвращаемся назад. Если бы не поломки, то день рождения Саши Киреева (15 декабря) пришлось бы отмечать в море. А теперь мы поздравляем именинника, собравшись за столом, с которого ничего не соскакивает, и стопки можно наливать полнее, не опасаясь пролить на крене. Именинник с утра уже заплел новые штуртросы, и теперь, радостный, принимает поздравления.
Во время двухсуточного перехода до Англии мы то неслись восьмиузловым ходом под всеми парусами, то приходилось запускать двигатель, когда паруса начинали хлопать в безветрии. Для стоянки в Лондоне выбрали Сан-Катерин док, расположенный рядом с Тауэром. Стемнело. В лучах прожекторов светятся готические башни на мосту Тауэр-бридж. Нас впускают во входной шлюз Сан-Катерин дока, но механизм разводного моста внутренних ворот заело, и мы застреваем в шлюзе. Только утром встаем к причалу.
В Лондон приехал из Москвы специалист по радиосвязи Леонид Лабутин и наладил антенну коротковолновой радиостанции. Перед выходом в море заправляемся топливом с баржи-бункеровщика компании Q-8. Узнав, что мы из России и совершаем кругосветное плавание, рабочие с заправщика преподносят нам рождественский подарок - коробку пепси-колы и доброго английского эля.
Вдоль южного побережья Британии подгоняемые попутным ветром идем в Торки, что неподалеку от Плимута. Ясное небо с белыми барашками облаков, свежий ветер, отличная скорость. “Апостол Андрей” показывает лучший суточный переход - 180 миль. Район залива Торбей , где расположен Торки, называют Британской Ривьерой. Летом здесь полно туристов. Даже сейчас, в канун рождества, дома утопают в зелени, на набережной пальмы, множество больших и маленьких отелей. Здесь есть школы английского языка для иностранцев. Я и наш капитан Николай Литау два года назад провели по месяцу в Torquay International School. Теперь директор школы Джуди Хэндс, преподаватели, хозяева дома, где мы жили, тепло встречают нас на яхте. Они засыпали нас подарками, угощениями. Посетил (точнее посетила) яхту мэр Торки и вручила капитану герб города и рождественский пирог.
Решено выйти в море в ночь перед рождеством. Как известно, в это время случаются разные чудеса. Так и получилось. Правда, чудо для нас уже ставшее обычным. Очередная поломка. На этот раз оборвался один из двух фор-штагов, на котором стоял стаксель. Стальной трос штага выскочил из зажима наконечника. То-то были удивлены все провожавшие нас, увидев наутро “Апостола Андрея” опять стоящим у причала. Рождество отпраздновали на берегу.
Теперь нам предстояло пересечь Бискайский залив, известный частыми штормами. Я немного опасался этого перехода, хотя прогноз не предвещал ничего плохого. Опасения оказались напрасными. Постоянно поддерживая хорошую скорость, одним галсом прошли Ла-Манш и Бискайский залив. В заливе первый раз встретили дельфинов, огромное стадо. Впервые они появились ночью, как кометы со светящимся хвостом проносясь вдоль бортов и пересекая курс. Днем, на сколько хватало глаз, были видны резвящиеся, пачками выпрыгивающие из воды дельфины. Глядя на это и находясь, видимо, под воздействием длительной разлуки с домом, Игорь Балдин произнес: “Они как маленькие, пухленькие женщины”.
Пришли в испанский порт Ла-Корунью - столицу провинции Галисия. Под стенами древней цитадели Сан-Антонио расположен яхт-клуб. У причалов все места заняты, поэтому нам приходится стоять на бочке и добираться на надувнушке до берега. Из-за неудобства стоянки решили, после осмотра города, перейти в порт Виго. Это в ста милях к югу, меньше суток ходу.
В Виго дважды отметили встречу Нового года. Первый раз по московскому времени, позвонив перед этим домой и поздравив родных, а через два часа по местному, в небольшом ресторанчике на набережной. Он был полон резвящейся молодежи. Новый год в Испании - праздник молодых. В последние часы уходящего года стайки девушек и парней, все в строгих вечерних туалетах, направляются праздновать в гости или ресторан. А утром можно видеть их возвращающимися домой, но уже в изрядно помятых костюмах.
На яхте нас посетили гости - литовские музыканты, которые работают сейчас в симфоническом оркестре Виго. Издающаяся в Ла-Корунье газета “Голос Галисии” поместила заметку о плавании “Апостола Андрея”, из которой литовцам стало известно о нас. Всем было приятно услышать в Испании русскую речь, посидеть за стаканом вина с бывшими соотечественниками.
Следующий порт - Лиссабон. С сильным попутным ветром за трое суток дошли до устья реки Тежу. Город на правом берегу, а на левом, раскинув крестом руки, возвышается величественная статуя Иисуса Христа. С берега на берег широкого, как морской залив, устья реки, протянулся ажурный мост. Огромный мост производит сильное впечатление. Рядом с мариной Док Белем еще один монумент - монумент Покорителям Океанов, как нос корабля выступающий над водой. Полицейские на катере провели нас за собой в марину Док Алькантара, заодно проверив документы и произведя “досмотр”. К моему удивлению, гавань марины заполнена яхтами. На флагштоках флаги разных государств, на фалах развеваются рекламные флаги и, кроме того, на каждой из яхт - большое белое полотнище флага EXPO’98. Такого до сих пор не приходилось встречать. Швартуемся к единственному свободному месту у причала, как бы специально оставленному для нас. Экстравагантный вид “Апостола Андрея” вызывает повышенный интерес, и рядом быстро собирается публика, люди с фото- и видеоаппаратурой, блокнотами. Оказывается, что на следующий день стартует кругосветная парусная регата, посвященная проводимой в 1998 году в Лиссабоне всемирной выставке EXPO’98, и нас принимают за участника регаты из России. Но мы имеем свои кругосветные планы. На следующий день регата ушла, и марина опустела.
Стоянка в Док Алькантара имеет одну особенность. Каждая яхта получает только одну магнитную карту, которой можно открыть калитку, возвращаясь из города. Стража ворот, как правило, нет на месте, да и работает он только до пяти часов. Часто можно наблюдать такую картину: кучка людей, из экипажей или гостей, томится у входа, ожидая кого-то, имеющего заветную карту. Один раз, слишком поздно возвращаясь на яхту, пришлось лезть через забор, как обезьяна цепляясь за металлическую сетку двухметровой ограды. Брюки, к счастью, остались целы.
В Лиссабоне сменился еще один член экипажа - Витя Мурашов, выполнявший обязанности кока. Его заменил прилетевший из Москвы Николай Мотин. Вместе с ним прибыл видеооператор Саша Блинов, приехали мои друзья Женя и Юра. Им всем хотелось пройтись по океану под парусом. Дождались подходящей погоды - восьмибалльный ветер и волна метров пять. Прогулка оказалась непродолжительной, но этого хватило, чтобы впечатлить наших гостей. Блинов увлекся съемкой набегающих с кормы волн и прозевал особо выдающийся вал, который накрыл оператора вместе с камерой. Отснятые кадры оказались испорчены. Глядя на позеленевшие лица пассажиров можно было понять, что особенно затягивать прогулку не следует.
С начала плавания наши продовольственные запасы несколько поистощились, хотя всяческих сухих продуктов было еще достаточно. Перед выходом из Петербурга мы взяли громадный запас копченого бекона в вакуумной упаковке. В первые дни его ели с аппетитом, но вскоре, когда он стал почти единственным мясным продуктом, на него никто уже не мог смотреть без отвращения. Хотелось разнообразить рацион. В колоссальном супермаркете “Jumbo”, где продается всё - от электроники до живой рыбы - , мы с новым коком набрали две полные телеги продуктов: картошка, капуста, лук, апельсины, яблоки, молоко, мясо, хлеб, вино, спички, какие-то баночки - всё на 15000 эскудо (около 100 USD). Теперь с голоду не умрем, а коку будет над чем поработать.
Плывем на юг к Канарским островам. Становится всё теплее. Температура воздуха и воды за три дня после выхода из Лиссабона поднялась с 16 до 20 градусов. Встречаются морские черепахи, часто приходят дельфины. Можно, наконец, выходить на палубу в маечке, не напяливая на себя один на другой свитера. Небо совершенно чистое. Особенно красиво ночью, когда на тихой воде океана видны дорожки от звезд, и ярко светится бегущая вдоль борта вода. Слишком хорошо, чтобы продолжаться долго. Выдержка из дневника:
“13.01. Понедельник. Погода испортилась. Ночью проходили грозу. Гроза несильная, но при этом ветер то усиливается, то слабеет, меняет направление. Давление упало до 750. Идет дождь. Постоянно меняем паруса, берем и отдаем рифы. Во время работы на палубе на Балдина из воды выпрыгнула рыба сарган см.30, с длинными, как пинцет, челюстями. Поджарили и съели. Довольно вкусно. Порвался карабин на стаксель шкотах. Это уже третий. Кончился газ во втором баллоне. Ночью прекратился шум от вращающегося вхолостую винта. Наверное, винт соскочил с вала. Действительно - понедельник, тринадцатое. В полночь отметили Старый Новый год”.
Приближаемся к острову Тенериф. До него 45 миль. В лоции написано, что вулкан Тэйдо на Тенерифе можно увидеть за 70 миль. Пристально всматриваюсь в сторону острова, надеясь разглядеть вершину, и когда солнце отошло к западу, конус горы неожиданно высоко открылся из дымки над горизонтом, как бы вырастая из облаков.
Встали на якорь напротив пляжа городка Сан-Андрес на Тенерифе. Винт действительно потерян, и чтобы войти в порт, нужно поставить запасной. Балдин, Голубев и Зорков по очереди ныряют в тщетных попытках с помощью кувалды насадить винт, пока Саша Киреев, осмотрев винт на валу, не прекращает это занятие. Чтобы поставить штатный винт, нужно подрезать ступицу. К счастью, есть еще один, нештатный, меньшего диаметра. Под ним и вошли в порт Санта-Круз де Тенерифе. Обогнув мол, увидели стоящее у стенки судно “Volga”. Это бывший советский траулер типа БАМТ (большой автономный морозильный траулер), принадлежащий ныне французам, под флагом государства Сент-Винсент и Гренадины, укомплектованный русской командой из Литвы. Встреча оказалась для нас подарком судьбы. Капитан траулера Валерий Даватеев и стармех Мамед Мамедов проявили отеческую заботу к землякам-яхтсменам. На “Волге” довели до кондиции штатный винт, выточили детали крепления, снабдили необходимыми запчастями, организовали баню и накормили ужином. А перед выходом дали с собой еще хлеба, рыбы, пресной воды в бутылях.
На борту “Апостола Андрея” постоянно собиралась приятная компания друзей: представитель Аэрофлота на Канарских островах Николай Железняк с женой Татьяной, Рул, голландский яхтсмен, капитан и совладелец восемнадцатиметровой чартерной яхты “Zeearendt”, ребята из экипажа “Волги”.
В Санта-Крузе множество шикарных ресторанов, ни в одном из которых мы не были. Но каждый день, благодаря нашему спонсору - компании ”Москва-Макдональдс”- , мы завтракали и обедали в местном Макдональдсе. Питаться в Макдональдсах нам приходилось во многих портах (спасибо спонсору), но в канарском, по общему мнению, лучшее меню. Там, кроме обычных ...бургеров, есть множество замечательных салатов, и, главное, подают пиво.

3. Атлантика. В Африке
На переходе к Дакару уже не было борьбы со стихией. Штормы остались позади, и мы наслаждались прозрачной синевой океана, теплым ласковым ветром, солнцем, игрой дельфинов.
Записи в дневнике:
“23.01. Четверг. Утром ветер повернул к E-NE. Поставили стаксель и бизань. Днем видели китов (метрах в 300 фонтан и плавник) - раза три. Сегодня прошли тропик Козерога. Ночью на палубу упала летучая рыба. Довольно крупная - около 40 см. Кок приготовил из нее уху.
24.01.Пятница.. Температура воды держится постоянно 20°С. Литау и Мотин купались. Встретили черепаху. Пытались поймать её, но безуспешно. Днем солнечно, но на горизонте постоянная дымка или мгла.
25.01. Суббота. Временами приплывают дельфины. Они плывут рядом с яхтой, особенно много перед самым носом. Отталкивают друг друга, пытаясь занять именно это место. Можно дотронуться до плавника, что и сделал Игорь. Дельфин это почувствовал и мгновенно отскочил. Некоторые исполняют показательные прыжки - метров по 5. Видели акул. Серый треугольный плавник над водой. Первый раз в 50 м. По мнению Балдина, это была рыба-молот, а я не стал бы этого утверждать. Другая акула прошла рядом с бортом. Большой плавник лениво наклонялся из стороны в сторону... Ночью необычное “вспышковое“ свечение. На воде разгораются круглые светящиеся пятна”.
Подошли к Дакару. Неожиданно по 16 каналу УКВ нас вызывает порт... на хорошем русском языке. Оказывается, заместитель начальника порта, господин Паскаль Кан, учился в Ленинградской мореходке, ходил на советских судах по Балтике и свободно говорит по-русски. Мы еще не успели закрепить швартовы, как на причале уже собралась толпа сенегальцев, возбужденно предлагая купить или обменять деревянные африканские маски, статуэтки, китайские ножи, фонарики и т.п. В обмен просили одежду, обувь. Особенно большим спросом пользовались веревка и мыло, то ли стирать собрались, то ли вешаться. Многие неплохо говорят по-русски и даже вполне уместно употребляют ненормативную лексику. Быстро завязался международный обмен. Я тоже приобрел африканскую маску в обмен на старый плащ, к обоюдному удовольствию сторон.
Возник казус при оформлении документов. Когда все формальности, как мы думали, были закончены, и весь экипаж, кроме меня и капитана, уехал в российское посольство, пришел санитарный врач. Оказывается, до прохождения санитарного контроля и получения “свободной практики” (т.е. разрешения врача) экипаж не может покидать судно. Африканец дал понять, что эта ошибка чревата крупным штрафом, но может быть и улажена. Мы преподнесли врачу, его помощнику и его отсутствующему начальнику наши обычные сувениры - майки с эмблемой плавания. Продолжая заполнять какой-то бланк и ни к кому не обращаясь, врач произнес: “такая большая ошибка и такой маленький подарок?“. Бекон в вакуумной упаковке был отвергнут по религиозным соображениям - проверяющие были мусульманами. Только такие же упаковки копченой индюшатины, в подобающем количестве, и сигареты “Пегас” (известные у нас под названием “Летучая смерть”) были благосклонно приняты, и “свободная практика” разрешена.
С международными отношениями нам пришлось соприкоснуться не только на причале, но и на высоком официальном уровне. По инициативе посла России в Сенегале Липнякова, нас принимали мэр Дакара, командующий ВМФ, начальник Генерального штаба Вооруженных сил Сенегала. Мы оказались первыми россиянами, побывавшими на главной военно-морской базе Сенегала, которая размещается на одной территории с французской базой.
Одна из достопримечательностей Сенегала - Розовое озеро. Когда солнце достаточно высоко поднимется над горизонтом, вода в нем приобретает розовый цвет. Местные жители достают соль со дна озера, а их черные тела и лица становятся белыми от засохшей соли. Множество соляных куч сохнет под солнцем на берегу. Во время экскурсии на Розовое озеро произошел неприятный инцидент. По пути на озеро Саша Блинов и прилетевший вместе с ним из Москвы фотокорреспондент АПН Сергей Метелица увидели купавшихся в чане маленьких детишек и стали их снимать. Потом попросили вылезти из чана и попозировать. Когда приехали на озеро, какие-то люди, видевшие это, позвали полицию и стали обвинять операторов в порнографических съемках. Собралась орущая толпа, которая требовала расправы - засветить пленку, стереть видеозапись. Ни мы, ни бывшие здесь сотрудники посольства не могли урезонить толпу и полицию. Блинова и Метелицу увезли в ближайший околоток, где они провели три часа.
Короткий переход до Конакри (Гвинея). С нами идут Блинов и Метелица. Ветер слабый, поверхность океана гладкая. Рядом с бортом, в синей, пронизанной солнечными лучами воде видно, как скользят стремительные тела макрели, тунцов, дорад. Ребята поймали несколько прилипал, которые присосались к корпусу яхты.
Во время стоянки в порту Конакри на яхту пробрались крысы. Как только мы вышли в море, то сразу обнаружили следы их деятельности: некоторые пакеты с сухими продуктами были прогрызены. Началась война крыс и людей, которая продолжалась весь переход до Кейптауна и после. Причем, этап войны в Атлантике выиграли крысы. Чтобы обезопасить наши продовольственные запасы, была проделана титаническая работа по перекладыванию их в места, недоступные, как мы считали, для крыс - в гальюн, в форпик. В форпик, во время хода против большой волны, вода проникала всегда, и большая часть сухих продуктов пропала, но крысам не досталась. Гальюном пользоваться по назначению теперь было невозможно, он превратился в продовольственный склад. Тогда наши враги перегрызли кабель ветроуказателя. Трижды перегрызали проводку динамиков, видимо, музыка пришлась им на вкус, буквально. Самое страшное, что крысы стали размножаться. Стоило только прилечь после вахты, как слышалось шуршание под зашивкой бортов, или хруст в кладовой. Изловить крысу в каюте невозможно. Какие только хитроумные крысоловки не строил Саша Киреев - всё напрасно. Открытые боевые действия велись на палубе, как правило, ночью, когда крысы выходили подышать. Наглухо закрывались все люки, задраивались иллюминаторы и вентиляторы. Начиналась беготня по палубе с фарой и фонарями. Поднимали слани и банки, но крысы всегда находили лазейку, чтобы улизнуть. Так изо дня в день, никакого сна. Лишь дважды охота была удачной. Подозрительно быстро закончилась вода в большом питьевом танке. Оказалось, что крысы прогрызли водяной шланг. С этого времени воду приходилось строго рационировать - в сутки на питье отпускалось четыре маленьких кружки на человека. Питание тоже не отличалось разнообразием. Всё то же мясо, которое к тому же начало портиться, а альтернативой ему служили консервы с мясными окатышами в томате, которые Киреев называет “чаппи”. Такую пищу приходилось заедать таблетками или микстурой. У Балдина постоянно были боли в желудке.
В гвинейском заливе находится “пуп Земли”, точка, где экватор пересекает нулевой меридиан. Хотя нам и пришлось немного отклониться от прямого маршрута до Кейптауна, всё же 19 февраля в 12 часов 40 минут по Гринвичу мы пришли в эту точку. Среди нас только Коля Мотин проходил через экватор, когда служил во флоте. Всем остальным пришлось пройти крещение купанием в океане, каждому на зад была поставлена печать Нептуна и выдан Диплом. Он гласит:
Я, Бог и Царь морей и океанов, властитель волн и повелитель бурь,
Я подтверждаю - этот славный муж по имени ( имярек),
Преодолев стихию и невзгоды, прошел Экватор, что всю Землю делит на Юг и Север,
В точке, где Запад переходит на Восток, на яхте на “Апостоле Андрее”.
НЕПТУН
В честь этого события была выпита бутылка виски “Black Bush” с надписью: “выпить на экваторе”, которую нам вручил в Москве отец Игоря Балдина.
Перейдя экватор, мы из зимы Северного полушария попали в лето Южного. В течение всего плавания лето продолжалось всего десять дней в Южном полушарии и один час в Северном, когда пересекли экватор в Тихом океане, а весны не было вовсе.
У Африканского побережья очень много рыбы. Постоянно наблюдаешь, как выпрыгивает макрель, стаи летучих рыб веером вылетают из волн перед носом яхты. Несколько раз подплывали акулы. Встретился кит, предположительно кашалот. Голубев и Балдин изобретают какие-то хитрые рыболовные снасти, за кормой постоянно тянется леска, а рыбка не ловится. Однажды Голубев увидел оборванную крючковую снасть с буями, вокруг которой стояла стая рыб. Легли в дрейф, началась рыбная ловля. За короткое время Голубев поймал шесть длинноперых тунцов, а Балдин - рыбу-носорога. Но при этом было потеряно больше десятка крючков, которые оборвали тунцы. Это была единственная успешная рыбалка, за исключением случая, когда Киреев выловил сразу… коробку мороженой рыбы.
Записи в дневнике:
“5 марта. Среда. Ночью ветер ослаб, и к утру заштилело. Убрали паруса. Занялись очисткой корпуса от ракушек. В это время приплыли два здоровых дельфина. Позже появилась акула длиной около 5 метров. Она плавала кругами рядом с яхтой. Исчезала и появлялась снова. Временами собирались четыре штуки. Акулы сопровождали нас до вечера. Появился слабый ветер 4 м/с, иногда усиливаясь до 6-7 м/с.
6 марта. Четверг. Утром наблюдал, как из-под яхты выпархивали стаями летучие рыбы. Встречный ветер усилился до 10 м/с. Приходится делать контр-галсы от берега, т.к. до него 80-50 миль. Ночью летучие рыбы стали залетать на палубу. За два часа набрали десяток рыбок около 20 см длиной.
14 марта. Пятница. 21°13’S, 10°56’E на 6 ч. 40 мин. Закончилась пресная вода в водяных танках, осталась только в канистрах и бутылях. Ветер ослаб до 12 м/с. Сегодня 4 месяца плавания. Под сланями в салоне постоянно скапливается вода. Течи в кормовых каютах. Откачивать приходится каждые 3 -4 часа.
20 марта. Четверг. Давление растет, и ветер усиливается. Утром взяли риф. Опять разогнулся карабин стаксель-шкота. Ночью крыса вышла на палубу. Стали ловить, хотя дуло около 7 баллов, и, наконец, поймали. Балдин пришиб ее рукояткой брашпиля.
27 марта. Четверг. Лавируя при слабом ветре и двигаясь под мотором, проходим всё те же 50 миль в сутки. В океане часто встречаются водоросли “макросистис” - длинные змеевидные стебли с лентами листьев. Много тюленей. Они зачастую лежат на воде, задрав ласты. Любопытные. Подплывают к яхте, разглядывают ее с интересом. Появились пингвины. Плавают и ныряют. Они хорошо различимы по белой полосе на голове”.
В Кейптаун пришли на последнем грамме горючего, которое засасывали уже из канистры резиновой трубочкой. Вода оставалась только в чайнике, литра полтора. На причале Кейптаунского яхт-клуба нас встречают сотрудники генерального консульства и прилетевшие из России Саша Левин, Леонид Лабутин и Владимир Ершов. Левин сменит Зоркова и Балдина, которые должны вернуться домой по семейным обстоятельствам и состоянию здоровья.
В Кейптаун пришли значительно позже, чем планировали, зато попали на празднование 75-летия Военно-Морских сил ЮАР. По этому случаю в Кейптаун прибыли военные корабли многих стран: США, Аргентины, Уругвая, Камеруна, Индии, Пакистана. Пришел и отряд кораблей из России, в составе которого лидер Балтийской флотилии эсминец “Настойчивый” и танкер “Лена”. Проход на параде нашего эсминца вызвал, по словам командира бригады, восторг президента ЮАР Нельсона Манделы. Мы ездили в Саймонстаун, главную военно-морскую базу ВМС ЮАР, неподалеку от Кейптауна, встречать “Настойчивый”. Под залпы артиллерийского салюта и звуки корабельного оркестра эсминец подошел к причалу. На палубе выстроен экипаж в белой парадной форме. В такие моменты чувствуешь гордость за родной флот. Экипаж “Апостола Андрея” был представлен командиру корабля.
Интересной была поездка на Мыс Доброй Надежды. Была Пасха - нерабочий день, и поднимающееся в горы неширокое шоссе было забито автомобилями. Вдоль него сидят и бродят множество обезьян - бабуинов. Они выходят на дорогу, садятся на крыши стоящих в пробке автомобилей. Самцы, развалясь, выставляют на всеобщее обозрение свое мужское достоинство. На самую вершину мыса нужно подниматься на фуникулере. Оттуда можно одновременно видеть два океана - Атлантический и Индийский, но часто мыс накрывает облако, и тогда не видно ни одного. Мне повезло. На короткое время облака разошлись, и можно было наблюдать уникальное зрелище. К сожалению, на знаменитую Столовую гору попасть не удалось, так как подвесная дорога туда в это время реконструировалась.
В Кейптаунском яхт-клубе (Capetown Royal Yacht Club), гостеприимством которого мы пользовались, существует хорошая практика. Руководство клуба регулярно проводит встречу яхтсменов - гостей клуба с администрацией. Главный менеджер представляет своих сотрудников яхтсменам и яхтсменов друг другу. После этого, в непринужденной обстановке, за бокалом пива или вина, все имеют возможность побеседовать между собой, познакомиться, насколько позволяет знание языка. В Кейптауне останавливаются яхты со всего мира. Здесь были немцы, австрийцы, австралийцы, французы, англичане. После такого знакомства, уже по собственной инициативе, мы устроили встречу - барбикю - с песнями под гитару Левина, ходили на яхты соседей.
Перед предстоящим броском через Индийский океан (точнее Южный) были закуплены продовольственные запасы, необходимые запчасти и снаряжение, подремонтированы паруса. Водолазы с “Настойчивого” почистили днище от наросших моллюсков. Наш выход из Кейптауна был торжественным. Когда “Апостол Андрей” проходил по акватории порта мимо “Настойчивого”, на эсминце были выстроены матросы, весь командный состав стоял на мостике, а оркестр играл нам вслед “Прощание Славянки”.

4. Индийский океан. Кергелен
В надежде получить попутный пассат и чтобы выйти из зоны действия Агульясова течения, спускаемся всё дальше на юг, до сорокового градуса южной широты. Но желанного пассата всё нет. Только через неделю плавания стало ощущаться пассатное течение и появился ветер. Океан пуст. Не видно ни встречных судов, ни рыб, ни морских животных. Только птицы, альбатросы и кармораны, парят на бреющем полете или сидят на воде. Если сидящего альбатроса вспугнуть, он взлетает, не взмахивая крыльями, а просто расправив их, разгоняясь лапами по воде.
Запись в дневнике:
“14.04. Понедельник. Пять месяцев плавания. Течение теперь несет нас на восток. Ветер слабый, но благоприятного направления (NE). Постоянно увеличивается пробег за вахту. Утром поставил спинакер. Но через час, при заходе и усилении ветра, уже готовился его убирать, когда оторвался боут (усиление ткани) наветренного угла. Теперь остались без спинакера. К ночи ветер усилился. Ход до 7 узлов.
21.04. Понедельник. Весь день слабый ветер. К вечеру окреп до 10 м/с. Курс - галфвинд. За день прошли 93 мили. Занимался с секстаном. Измерял высоту Луны, Сириуса, Марса. Пытался рассчитать координаты.
22.04. Вторник. Ветер посвежел от N. За сутки 161,1 мили. Это лучший переход после Лиссабона. В 115 милях к югу остались острова Принс Эдуард (о.Марион).
25. 04. Пятница. Ночью, при попытке взять рифы, порвали грот по шву в верхней трети. Пришлось его убрать. Поставили бизань. Под третьим стакселем и бизанью при 8-9 балльном ветре делали более 7 узлов. Яхта хорошо управляется. На своей вахте, около 11.30, увидел прямо перед носом яхты громадного кита, пересекавшего курс. Он совершенно неожиданно появился в волнах. Я еле успел повернуть штурвал под ветер. Думал, что столкнемся, но удара не было. Кит размером с нашу яхту. Ветер развел волну до 6-8 метров - гигантские валы. Один за другим идут шквалы с дождем. После обеда, видимо, прошли фронт - ветер стих и изменил направление. Дождь пошел без перерыва. Убрали порванный грот, поставили другой. Провозились под дождем два часа. Подошли к островам Крозе, которые останутся севернее в 60-100 милях.
1.05. Четверг. Ветер с W, NW умеренный. Пасмурно. Давление падает на 12 мм за сутки.
4.05. Воскресенье. Ночью (00.50) на вахте Николая потерян руль. Убрали паруса. Легли в дрейф под зарифленной бизанью. Ветер с севера...“.
На наше счастье в тот момент, когда мы остались без руля, до Порт-о-Франса на Кергелене было 30 миль. Но на запросы по УКВ никто не отзывался, мешали горы на берегу. Нужно было выйти из-под прикрытия берега. На коротких волнах из этого района связи не было. Под двигателем, с вынесенной на ветер бизанью можно было продвигаться в нужном направлении, на северо-восток. В 2 часа ночи Порт-о-Франс принял наш сигнал бедствия. На следующий день спасательный буксир “La Curieuse” (Курьез) сумел взять нас на буксир и отвел в “Порт островов”. На самом деле, это - защищенная мелкими островами от волн якорная стоянка в заливе.
Ночью выпал снег. Утром палуба была покрыта толстым слоем снега. Вокруг по берегам высились белые конуса вулканов. Кергелен - один из самых удаленных от континентов островов, окруженный холодным, бурным океаном. Здесь скудная растительность, деревьев почти нет. По острову бегает несметное количество кроликов. В бухтах обитают пингвины. На берегу можно встретить лежащих на камешках морских слонов. Они подпускают к себе людей совсем близко, не проявляя никакой агрессивности, а только беззвучно разевают пасть, принимая позу устрашения, и смотрят большими, детскими глазами.
На “La Curieuse” пошли в Порт-о-Франс. Порт-о-Франс тоже далеко не порт, а небольшой, но благоустроенный поселок, где временно живут и работают французские ученые разных специальностей. Сейчас там работала 47 миссия, насчитывающая шестьдесят человек. Не раз здесь оказывали помощь потерпевшим аварию яхтам. Теперь и “Апостол Андрей” оказался в их числе. В мастерской изготовили новый руль, использовав оставшийся обломок баллера. С помощью французских водолазов (а температура воды была 4°С) установили его на яхте.
Глава миссии, губернатор Южных и Антарктических территорий Франции, господин Альбер Дюрено, оказал нам радушный прием. Живут в Порт-о-Франсе, как в коммуне. Больше недели мы пользовались гостеприимством французов. Поселили нас в теплых комфортабельных домиках. Вместе со всеми ели в столовой, отдавая должное искусству французского шефа, готовившего изысканные блюда. По вечерам проводили время в клубе “Тотоша”, играя на бильярде, в дартс, листая журналы. Каждая научная группа или служебное подразделение Миссии, даже состоящее из одного человека, имеет свой художественно оформленный штамп - геологи, метеорологи, орнитологи, микробиологи, повара, связисты и т.д. На “Апостоле Андрее” тоже есть штамп. При знакомстве, в том числе и с губернатором, один из первых вопросов: “У вас на яхте есть штамп? Поставьте его на десятке-другом конвертах”. Николай проштемпелевал не одну сотню. Мы тоже приобрели конверты с марками Южных и Антарктических территорий Франции и понаставили на них штампы. В дорогу французы снабдили нас горючим и продуктами. Повар испек специально для нас хлеб, которого хватило (и который при этом не испортился) до Австралии.

5. Без руля
Запись в дневнике:
“12 мая. Понедельник. Утром передали губернатору письма для отправки домой. В 10.00 попрощались с хозяевами. В порту на причале нас провожали Альбер Дюрено, Клер, Марион, Фабрис, Винцент, Ален, Бернар, Марсель. 10.30. Снялись с якоря и под двигателем выходим из бухты. Сразу ставим паруса. Легкий попутный ветер... До конца суток прошли 70 миль. Перевели время на 1 час (+6).
15 мая. Четверг. Весь день шли попутными курсами 5 - 7 узлов. Ночью наблюдалось на юге полярное сияние. Холодно. Температура воздуха 3-5°, вода 4. Плохая радиосвязь. В России нас никто не слышит. Можно работать только с Антарктидой – с Валентином и Юрием на станции Мирный.
16 мая. Пятница. Продолжаем идти со скоростью 7 уз. Волнение увеличилось, волны высотой около 6 м. Рядом с яхтой появились дельфины. Раньше такой вид не встречался, небольшие, очень красивые, с яркими белыми пятнами на черном теле. Часто выпрыгивают из воды, переворачиваясь в воздухе на бок. Вторые сутки проходим более 150 миль.
17 мая. Суббота. Ночью давление стало быстро падать. Ветер усилился до шторма. Несем грот с двумя рифами и стаксель № 3. Начались поломки. Вылетела ось ролика на каретке стаксель-шкота, потом вылетел один ролик из двойного блока бакштага левого борта. В 10.30 опять потеряли руль! Убрали паруса. Координаты - 47°31,5’ S, 86°09,1’ E. Шторм к полудню усилился. Поставили бизань и встали в дрейф носом к волне. Пытались установить радиосвязь, но в эфире никого.
18 мая. Воскресенье. Обсуждаем, как и куда продвигаться дальше. Николай предлагает двигаться к о.Амстердам, который в 690 милях к NNW, но не ясно, есть ли там возможность изготовить и установить руль. Из спинакер гиков и фанеры пытаемся сделать аварийный руль. Поставили штормовой стаксель и грот с тремя рифами. При вынесенном на ветер стакселе яхта удерживает, правда зигзагами, курс галфвинд. Продвигаемся на N со скоростью 2-2,5 узла. В 11.30 Коля связался с Мирным. Оттуда отправили в Москву телекс о случившемся. Из Кейптауна в Антарктиду, на станцию Новолазаревская, направляется “Академик Федоров”. Он в одиннадцати днях хода от нас. Ветер 9 баллов. Волны громадные - целые горы.
21 мая. Среда. Ветер достигает 10 баллов. Паруса убрали. Под одним рангоутом яхта идет нужным курсом 1,5 узла. За сутки проходим 40 миль. Волны гигантские. Горные склоны, от гребня до подошвы покрытые пеной. Гребни иногда просвечивают бирюзовым светом. Когда волна проходит по месту, где перед этим разрушилась другая, то она имеет изумительный зеленый цвет - вода смешанная с воздушными пузырьками. Бешено вращающийся пропеллер ветрогенератора издает дикие звуки, какие-то воющие хрипы. Из-за вибрации винты кронштейна стали вылетать. Киреева пришлось дважды поднимать на мачту, чтобы закрепить кронштейн. Он рассказывал, что когда накрывает волна, то яхту с мачты просто не видно в пене и брызгах, будто она потонула... Радиосвязь с Антарктидой устойчивая. Выходил на связь Австралийский центр спасения из Канберры. Там находился сотрудник нашего посольства, Александр, который работал как переводчик.
24 мая. Суббота. Ветер и волнение ослабли. Появилась возможность поставить аварийный руль. Его притянули тросом к корме и привязали к сектору руля. На верхнюю часть надели аварийный румпель. Теперь можно идти полным бакштагом и немного подруливать. За сутки удалось пройти 70 миль.
25 мая. Воскресенье. Руль прослужил недолго. Уже к полудню перетерся трос, и его пришлось убрать... Перт-радио сообщил, что к нам идет австралийский траулер “Австралийский лидер”, который окажет техническую помощь. Перетерся и лопнул стаксель-шкот. Стаксель убрали. Дрейфуем по ветру кормой вперед со скоростью 2 узла. В 23.00 подошел “Австралийский Лидер”. С него спустили алюминиевую мотолодку с тремя человеками. Мотолодка с 25-сильным “Джонсоном” подошла к нам и колотится о борт на пяти-шестиметровой волне. Австралийцы прекрасно экипированы - специальные непромокаемые комбинезоны для спасательных работ, закрепленная на голове рация. Забрали с собой обломок баллера. Литау вместе с ними отправился на “Лидер”.
26 мая. Понедельник. Утром “Австралийский Лидер” подходит к яхте совсем близко. Его корма была в 10 метрах от нашего борта. Ветер не усиливается, но волна такая, что стоящий в 100 метрах траулер временами полностью скрывается в волне, с мачтами и аппарелями. В 12.30 доставили изготовленный за ночь руль. Выглядит он неказисто, не то, что сделанный на Кергелене. Уже имея соответствующий опыт, быстро завели веревки, и к часу руль установили на место. Австралийцы поснимали на видео яхту и вернулись не судно. Не мешкая, поставили зарифленный грот, легли на курс. Идем в бакштаг. Руль на этот раз изготовили не балансирный. Тяжеловат в управлении. За сутки прошли 55 миль. Без руля прошли 350 миль по курсу.
28 мая. Среда. Как не берегли руль, сбавляя скорость и уменьшая парусность при каждом усилении ветра, всё же он опять сломался перед обедом. Налетел шквал, и только я собрался взять еще риф, как послышался удар. Руля нет! В третий раз! Быстро и уже привычно ложимся в управляемый дрейф. Стаксель № 3 на ветер, бизань на левый галс. Шквал был кратковременный. Ветер после обеда всё время слабел.
29 мая. Четверг. Из запасного гребного вала и фанерной плиты соорудили заменитель руля. Управляется канатными тягами – вожжами, проведенными от конца пера через кормовые клюзы к рулевому. Вожжи закрепили на штурвале. Ветер посвежел до 5 баллов. Под зарифленной бизанью и стакселем № 3, вынесенным на ветер, делаем 3 узла.
31 мая. Пятница. Прошли за сутки 66,7 мили. До Фримантла остается 1000 миль”.

6. В Австралии
На подходе к Фримантлу подул встречный ветер, и последние сутки шли под двигателем. Погода ясная, солнечная. Когда оставалось 20 миль, появился вертолет с эмблемой 9 канала TV. Круг за кругом он облетал яхту. Затем подошли катера яхт-клуба и спасательный, на котором мэр Фримантла специально вышел, чтобы встретить нас. Катер взял яхту на буксир и привел на причал Крейсерского яхт-клуба. Здесь уже толпились корреспонденты, яхтсмены, служащие яхт-клуба. На следующий день во фримантлских газетах на первой полосе были помещены фотографии экипажа “Апостола Андрея”. Мэр Фримантла Ричард Аттинг устроил для нас прием в мэрии. Были приглашены гости из фримантлского истеблишмента. Нам были вручены подарки, приглашения в рестораны, на экскурсии. Мы получили приглашение от клуба “Летающий Ангел” (своего рода гостиница для моряков) бесплатно жить у них, пока в этом есть необходимость. Австралийцы приходили в яхт-клуб, чтобы просто посмотреть нашу яхту. Совершенно незнакомые люди приглашали нас к себе домой на барбикю. Много внимания и заботы проявили наши соотечественники: давно уже живущий в Австралии Александр Георгиевич Демоллер и недавно приехавшие Виктор и Наташа Стрельцовы и их друзья из Пертского университета, Эдгар Витте и Игорь Мироненко - яхтсмены из экипажа “Фазиси”, живущие сейчас в Австралии.
За три недели пребывания во Фримантле мы установили новый руль, перекрасили корпус, усовершенствовали работу радиостанции, отремонтировали паруса. Если бы не поддержка и помощь австралийцев, невозможно было бы это осуществить. Уже через день после нашего прихода в яхт-клубе изготовили кильблок. Специальный самоходный шестидесятитонный кран легко вытащил из воды яхту, и показалось днище, сплошь заросшее кустами моллюсков. Страшно подумать, сколько времени из-за этого мы потеряли в пути! Австралийский яхтсмен Кис Смит и его друг Дэвид Джекман изготовили полностью новый руль. Каждый день с утра до вечера Кис добровольно работал с нами на яхте.
Во Фримантле произошли изменения в экипаже. Уехали Мотин и Голубев, а к нам прилетел мурманский яхтсмен Слава Мальцев. Остаток маршрута прошли впятером. Две вахты по два человека, и освобожденный от несения вахты кок - Саша Левин. Немаленькое расстояние до Сиднея, 2200 миль, воспринималось уже как короткий переход. Он длился 17 дней, но мне казался вдвое короче нашего первого десятидневного перехода по Балтике. Притом, что ветер и волны были не слабее. Сказывался опыт пройденных этапов. Ветер большей частью был попутным и сильным. Это позволяло развивать максимальные скорости. Под полным гротом, с волны, скорость достигала двенадцати узлов, что для “Апостола Андрея”, наверное, предел. С помощью модема, который Лабутин передал нам во Фримантл, теперь можно было по радио принимать на компьютер факсимильные карты погоды, метеопрогнозы, штормовые предупреждения. Управляемость с новым рулем была хорошей, но руль пока не разработался и туго поворачивался в подшипниках.
Утром 25 июня подошли к входу в залив Порт-Джексон, где расположен Сидней. Взошло солнце, и в его лучах обрывистые берега засветились золотом. Идем по заливу, вот и знаменитое своей оригинальной архитектурой здание Сиднейского оперного театра, небоскребы и башни Сити. На причале Крейсерского яхт-клуба Австралии нас встречают сотрудники российского генконсульства и посольства. В Сиднее большая русская община. Мы были в центре ее внимания и получили большую помощь: оплата ремонта парусов, продуктов. Много русских приходило на яхту, приглашали к себе. Некоторые из них никогда не были в России, но прекрасно говорят по-русски, например, как пенсионеры Вася и Надя Стилец. Они несколько раз приходили к нам с полными сумками домашней еды, подарками. Отец Нади, который служил инженером в Харбине на КВЖД, родом из Твери. Надя была растрогана, когда узнала, что “Апостол Андрей” строился в Твери, и мы подарили ей книгу о городе. Многие русские, недавно приехавшие в Австралию, прихожане русской православной церкви московской патриархии. Мы были гостями настоятеля храма, отца Владимира, который пригласил нас на службу, а после службы вместе с прихожанами к себе домой. В Сиднее мы встречали путешественников из России. Валерий Мироненко решил на велосипеде объездить все города - столицы Олимпийских игр. Он направлялся из Мельбурна в Сеул. Виталий Бондаренко с женой Мариной шесть лет назад отправился из Саратова на семиметровой яхте странствовать по свету. Во время плавания у них родился сын. Сейчас Ивану четыре года.
Сидней - необыкновенно красивый город. Для меня было удовольствием просто гулять по его улицам, любоваться домами австралийцев, множеством роскошных цветов, пляжами, парками. Запомнились и достопримечательности Сиднея: Национальная картинная галерея, Кафедральный собор Св.Марии, Виктория-билдинг, Оперный театр, Чайна-гарден, кинозал Panasonic-IMEX с самым большим в мире экраном, Аквариум, обзорная башня “Централ-тауэр” с вращающимся рестораном, Сентениел парк, Fatherland - зоосад австралийской фауны.

7. Острова в океане
Но время шло, а нам предстоял переход через Тихий океан. План плавания несколько изменился, и вместо Новой Гвинеи было решено идти на Соломоновы острова. Переход до столицы Соломоновых островов Хониары на острове Гуадалканал был приятным. 17 августа пересекли тропик Козерога, а 22 августа показался о.Гуадалканал. Наконец-то я вижу то, о чем мечталось - далекие тропические острова, поросшие джунглями: бананы, кокосовые пальмы, хлебные деревья. Кокосовые орехи плывут в волнах. Пасмурная, дождливая погода последних дней сменилась солнечной. На песчаном пляже стоит легкое, в аборигенском стиле, здание Пойнт-Круз яхт-клуба, в бухте покачиваются на якорях яхты и катера. Извлекли нашу надувную “Караидель”, которой последний раз пользовались в Ла-Корунье. “Ветерок” сломался, и приходится переправляться на веслах. По сравнению с лежащими на песке “Зодиаками” с “Джонсанами” и “Ямахами” на транце, наша лодочка выглядит смешно. Жара. Освежает бокал холодного пива “Solbrew” местного производства. Собственно говоря, яхт-клуб представляет собой бар-ресторан под навесом, открытый в сторону моря. Гости яхт-клуба проводят время в приятных беседах за бокалом пива. Мы сразу же познакомились с соседями по якорной стоянке: австралиец Стив с подругой - филлипинкой Элкуин, Ролли - полинезиец с Кокосовых островов, новозеландец Вик и его друзья с яхты “Soutern Cross”.
Хониара - это две-три улицы, протянувшиеся по побережью. На главной из них стоят правительственные здания, почта, полиция, банки, магазины. В городе есть несколько фешенебельных отелей с дорогими ресторанами и барами, клубы. По разбитому асфальту, поднимая пыль, снуют автомобили. Вдоль улицы растут кокосовые пальмы, бананы, манго, цветут гибискусы и магнолии. В киоске можно освежиться охлажденным кокосом. Из холодильника достанут орех, черная меланезийка ловко сделает дырку ножом и вставит соломинку. Это самый дешевый напиток, всего полтора соломонских доллара (около 40 американских центов). На рынке за такую же сумму можно купить три связки кокосовых орехов или один огурец. Наши привычные овощи и фрукты - помидоры, капуста, яблоки - стоят очень дорого, зато дешевы тропические - таро, тапиока, старфрут, кокосы.
Неподалеку от о.Гаудалканал к северу лежат о-ва Флорида. Остров разделен узким, как канал, проливом на две части - Нгела Суле и Нгела Пиле. Мы пошли на Флориду, чтобы вблизи увидеть дикую природу островов, а заодно набрать в проходе Мболе пресной воды из источника. Темнело, и мы встали на якорь в бухте у входа в пролив. Ночь была темная, безлунная. На берегу зажглись костры. Слышны голоса аборигенов, вышедших в своих долбленых пирогах ловить рыбу. Левин тоже опустил за борт снасть с множеством крючков. Вокруг яхты на воде загорелись точки, змеящиеся линии, вспышки светящейся морской живности. Всю ночь по очереди мы несли вахту. Утром вылазка на берег. На надувнушке можно подойти только до кораллового рифа. Дальше пешком. Под ногами мягкие, как резиновые, коралловые полипы. Берег из кораллового песка, обломков кораллов и ракушек. Джунгли начинаются в 10 -20 метрах от воды, и на том же коралловом грунте растут: кокосовые пальмы, бананы, хлебные деревья, мангры и множество других незнакомых растений, некоторые с красивыми яркими цветами. Хожу по берегу, собирая красивые ракушки, ветки кораллов, причем лучшие из них попадаются не у воды, а среди деревьев. Навстречу мне по берегу идет абориген. На нем потрепанные шорты, сам черный, а губы и зубы красные, в руке мачете. Улыбаясь, говорит: “Дай сто долларов за то, что собираешь здесь ракушки. Это моя территория”. “Нет,” – отвечаю, “денег ты не получишь, но ракушки на твоей территории могу и не собирать”. Разошлись по-хорошему. Когда мы уже покинули якорную стоянку и набирали из источника пресную воду, к нам подошла пирога, в которой сидел абориген с двумя детьми. Он ухватился за борт и молча долго наблюдал за нашими действиями. Потом попросил 30 долларов за пользование водой. “Но вода стоит десять”. “Хорошо, дайте десять”. Получив деньги и в придачу апельсины и шоколад для детей, он остался вполне доволен.
Продвигаясь по Тихому океану на север, 31 августа около 11 часов ночи “Апостол Андрей” вторично перешел экватор, уже из Южного полушария в Северное. В экипаже еще оставался один “некрещеный” Нептуном матрос - Саша Левин. Сейчас он пересек экватор, стоя за штурвалом, а затем принял ритуальное купание с постановкой печати Нептуна на филейные места и вручением грамоты. Переход экватора традиционно отметили распитием напитков. Нептун тоже не остался в стороне и в ответ послал хороший ночной шквал с дождем.
Я убедился, что земляков можно встретить в любом месте Земли, тем более на островах Сенявина, которые были открыты Крузенштерном и названы им в честь прославленного русского адмирала. Острова Сенявина входят в группу Каролинских островов. Там находится остров Понапе (или Понпеи), где расположен город Колония - порт государства Федеративные Штаты Микронезии. Вызывая порт по УКВ, в ответ услышал русскую речь. Вместе с нами в порт заходил датский танкер “Kilchem Meddterranean”, на котором работал русский экипаж. Танкер совершает регулярные рейсы по Микронезии, постоянно заходит на Понапе. В порту, конечно, все были рады такой встрече, ходили друг к другу в гости. Вечер провели вместе в припортовой таверне. Рано утром танкер ушел продолжать рейс, но потом, уже в океане, мы еще долго поддерживали с ними связь по радио, получали метеопрогнозы, навигационную информацию.
Федеративные Штаты Микронезии - самостоятельное государство, имеющее свой флаг, гимн. Еще недавно эта территория находилась под опекой США. До сих пор в качестве национальной валюты используется американский доллар. Таможенные формальности заняли довольно много времени. Впервые потребовали держать желтый карантинный флаг до их завершения. Правда, офицер таможенной службы проникся к нам большим уважением, когда узнал о целях нашего плавания и, уже перед уходом, передал от себя письмо и две большие грозди бананов.
Получив свободную практику, встали на якорь в марине “Rumors”. По городу вполне доступно ездить на такси. Оплата - один доллар с человека. Впятером можно ехать на двух машинах или на пяти, всё равно пять долларов. Город, конечно, небольшой, его можно свободно обойти пешком. На улицах магазинчики, базарчики, сараюшки фишмаркетов, но даже в самых мелких из них есть телефон. На стадионе постоянно проводятся бейсбольные матчи, видимо, школьных команд. Болельщики с азартом наблюдают за игрой. Среди них немало женщин.
В пятнадцати минутах езды на такси от Колонии находится Паликир - столица Микронезии. Это комплекс государственных учреждений и правительственных зданий: президентский дворец, здание парламента, министерств и т.п. Жилых домов там нет. Современные здания в национальном стиле раскинулись на зелени большой открытой поляны. Между ними проложены мощеные камнем дорожки, укрытые навесом от солнца. На флагштоках флаги штатов Микронезии. Дальше по шоссе расположен Технический колледж, где обучаются и живут молодые микронезийцы с различных островов федерации.
По обеим сторонам шоссе, протянувшегося вдоль побережья острова, стоит стена джунглей. Особенно впечатлила ночная поездка в загородный ресторан “Willige Hotel”. Нас пригласил туда Милан, управляющий компании “Fishering Micronejia”, американец сербского происхождения. Мы тряслись в кузове маленького грузовичка, и на фоне ночного неба мелькали черные силуэты пальм и деревьев. Вместе с ними сменялись один за другим тропические ароматы леса. Свет фар выхватывает из черноты леса листья и цветы причудливых растений. В эту чащу естественно вписывается стилизованное просторное здание ресторана из бамбуковых стволов с крышей покрытой травой. Обслуживание в ресторане первоклассное. Вышколенные официанты предлагают экзотические блюда, тонкие вина. Особенно был хорош свежий трехфунтовый мангровый краб.
У нас было желание зайти на коралловый атолл, которых так много среди островов Микронезии, но этому желанию не суждено было сбыться. Атолл Трук, на который первоначально планировалось зайти, находился к западу от нашего курса на Камчатку, да и ветер был встречный, так что времени на его посещение не было. По пути лежал маленький атолл Оралук, но здесь вмешалась стихия. Поднявшийся ветер не позволял войти в бухту атолла, а отсутствие подвесного мотора делало невозможной высадку с помощью надувной лодки.
Сентябрь - время наибольшей активности тропических циклонов в этой части мирового океана. Зарождаясь в экваториальной зоне далеко к востоку, один за другим, и набирая силу, тропические циклоны движутся в западном направлении, поворачивая затем к северу. Скорость ветра в центре тропического циклона колоссальная, до 150 узлов. Это в три раза больше, чем при шторме, в который нам приходилось попадать. Мы постоянно следили по метеофаксам за проходившими циклонами, чтобы при необходимости изменить свой курс. По пути на Марианские острова тайфуны “Olwia” и “David” прошли в шестистах милях от нас.
На Марианских островах, находящихся под опекой США, мы посетили о.Сайпан. Во время второй мировой войны здесь шли жестокие бои между американцами и японцами. Но сейчас на улицах Горапана, главного города на Сайпане, сплошь японские лица, японские иероглифы на рекламах и проспектах магазинов, на вывесках. Остров завоевали не японские войска, а богатые японские туристы. Туристов сюда привлекают не только природой, но и фешенебельными отелями, сверкающими магазинами, где торгуют товарами лучших мировых фирм, многочисленными ресторанами, всевозможными развлечениями: океанская рыбалка, подводное плавание в коралловых рифах, серфинг, парапланы, гольф, не говоря уже о казино.
Благодаря взятому на прокат голубенькому “Мицубиси-Мираж”, мы смогли за день осмотреть большинство достопримечательностей острова. Американский, японский и корейский мемориалы погибшим в боях на Сайпане, последний командный пункт японской армии, Банзай-клифф, откуда японские солдаты - последние защитники острова - бросались в прибой. По дороге, идущей среди роскошных вилл и отелей, заехали почти на самую вершину острова, откуда открывается замечательный вид на коралловый риф. Весь день мы разъезжали по дорогам острова, осматривая красоты туристического рая. 17 сентября мы покинули Сайпан, последний иностранный порт нашего плавания, и взяли курс на Петропавловск-Камчатский.
Тихий океан оправдывает свое название. Теплый, ласкающий кожу ветер временами ослабевает до штиля. В солнечной синеве неба громоздятся причудливые башни облаков. Температура воздуха и воды около 30°С. Длинные пологие волны зыби не захлестывают палубу и позволяют постоянно держать открытыми люки, поэтому в каюте не душно. Метеофаксы тоже не дают оснований для тревоги: тропические циклоны ушли на северо-запад, и новых пока нет. Мы идем под всеми парусами со скоростью 4-5 узлов, проходя около 100 миль в сутки. Иногда приходят дельфины и плывут, играя, рядом с яхтой, иногда можно видеть выпрыгивающих из воды и поднимающих каскады брызг тунцов. Любой предмет на поверхности океана виден издалека. Можно полчаса сближаться с чем-то белеющим вдали, которое окажется мелким обломком пенопласта. Время от времени вылавливаем оторвавшиеся от рыбацких сетей пластмассовые шары поплавков. Однажды вытащили на борт неработающий рыбацкий радиобуй. Его корпус из нержавейки стал использоваться в качестве табуретки. На десятый день плавания вышли на широту Японии. Она в трехстах милях к западу.
На связь регулярно выходит радист с “Kilchem Meddterranean” Андрей. Он сообщил радиочастоты службы погоды Пекина. Теперь можно принимать метеофаксы из Австралии (Дарвин) и Китая, тем более, что мы скоро выйдем из зоны, обслуживаемой австралийцами. На востоке, в шестистах милях от нас, идет циклон Ginger , скорость ветра в центре которого до 135 узлов. Мы тоже его почувствовали. 29 сентября ветер резко усилился. Взяли рифы и поменяли стаксель на меньший. Сильным шквалом из-под тучи сорвало карабины, которыми стаксель крепился к штагу, и оборвало стаксель-фал. Парус оказался в воде. Быстро поставили на втором стаксель-фале штормовой стаксель. Задуло 8 баллов. Почти шторм. Продолжался он недолго, и на следующий день ветер ослаб. Через два дня снова усиление ветра. На этот раз оно оказалось продолжительным. Появилась хорошая волна - до 5 метров высотой. Скорость яхты 7-8 узлов под зарифленными парусами. 2 сентября видел последнюю летучую рыбу. Тогда же встретили касаток, которые резвились в волнах в 3-5 кабельтовых от яхты. Температура снижается. Только за одни сутки 4 сентября температура воды упала с 24° до 17°С. Попутный ветер штормовой силы мчит яхту к Петропавловску. Среди экипажа возникло как бы соревнование - кто покажет большую скорость на вахте. Лаг устойчиво держится на восьми-девяти узлах, иногда показывая за десять. Волны, высоченные и крутые, иногда шли с разных направлений. 5 октября был показан рекордный суточный переход за всё плавание - 206 миль. До Петропавловска оставалось 500 миль, и мы уже находились в двухсотмильной экономической зоне России вблизи Курильских островов.
Утром 9 октября мы входили в Авачинскую губу. За день до этого ветер утих, и мы смогли прибраться на палубе и в помещениях. У входа в Авачинскую губу нас встретил флотский буксир, чтобы проводить на место. В это время ветер стал стремительно усиливаться. Надвигался сильный шторм. Пришлось временно встать между двумя ледоколами, стоящими у причала. Высокие корпуса кораблей закрыли яхту от штормового ветра. Затем мы перешли в бухту Раковая, где была подготовлена торжественная встреча. Встречали как героев. Школьники с цветами, моряки в почетном карауле, пресса. Командующий Камчатской флотилией адмирал Дорогин произнес речь. Затем небольшой фуршет на адмиральском катере. Из Клуба “Приключение” в Петропавловск прилетел Сергей Епишкин и видеооператор Илья Новиков. Прилетел из Твери Владимир Ершов.
Главной задачей в Петропавловске было поставить на зиму яхту. Военные моряки взяли на себя основную работу - сооружение кильблока и установку на него яхты. За дело взялись основательно. Чтобы обеспечить сохранность, яхту поставили на территории военной части. Соорудили такой кильблок, что на него можно было поставить эсминец. Стотонный плавучий кран поднял суденышко на стропах толщиной с руку и как игрушку поставил на пьедестал кильблока. Яхта на нем смотрелась как памятник самой себе.